Тертлдав Гарри - Похищенный Трон
sf_fantasy Гарри Тертлдав Похищенный трон Повелители страны Макуран в течение многих лет сдерживали натиск кочевников на свои границы, одновременно противостоя воинственной Видессийской Империи. Для того, чтобы снять постоянную угрозу нашествия, Царь Царей Микурана отправляется в поход против кочевников — но боги на этот раз не спешат посылать ему удачу...
Ослабленный поражением Микуран погружается в пучину междуусобицы. Наступают Смутные Времена...
ru en Ego ego1978@mail.ru FB Tools 2006-02-11 http://oldmaglib.com/ EGO-78-2428B052-AA31-4C29-803B-E763A48BA68B 1.0 v1.0 — создание fb2 Ego
Похищенный трон АСТ, Terra Fantastica Москва 1998 5-237-00054-1, 5-7921-0188-4 Harry Turtledove Гарри Тертлдав
Похищенный трон
(Смутные времена-1)
События, о которых идет речь в трех книгах «Смутных времен», начались приблизительно за 150 лет до описанных в «Сказании о Криспе» и, следовательно, за 650 лет до времени действия «Видессийского цикла». Действия разворачиваются в Макуране и Видессийской империи, которую позже назовут Видессом.
Глава 1
Абивард стоял на зубчатой стене крепости, озирая обширные земли, которыми владел отец его, Годарс. За деревней, окружавшей крепость, простиралась бурая, выжженная летним солнцем земля. И лишь возле реки Век-Руд да в садах, питаемых подземными каналами — ганатами, — бросала вызов палящим солнечным лучам яркая зелень.
На востоке видессийцы, исконные недруги Макурана, поклонялись солнцу как символу своего бога. Абивард же считал солнце недостойным поклонения, нехорошо оно себя ведет — летом чуть не испепеляет макуранские плоскогорья, а в короткие холодные дни зимы вообще не показывается.
Он поднял левую руку — у его народа этот жест означал благословение и благодарение Богу. Видессийский бог — лжебог, каждому ясно. Сам Абивард сомневался в этом не больше, чем в собственном имени.
Истинный же Господь рек народу Макурана устами Четырех Пророков — Нарсе, Гимиллу, преподобной Шивини и Фраортиша Старейшего.
— Кого это ты там благословляешь, сынок? — раздался позади надтреснутый грубоватый голос. Абивард стремительно обернулся:
— Приветствую тебя, отец. Извини, я не слышал, как ты поднимаешься сюда.
— Не беда, не беда. — Годарс издал короткий смешок, словно у него в запасе осталось не так уж много смеха и он не хотел его тратить зараз.
Иногда Абивард казался себе оттиском, сделанным с отца, — только оттиском не очень четким, чуть смазанным. У обоих были одинаково вытянутые прямоугольные лица, одинаково гордые носы, одинаково темные глаза с тяжелыми веками под густыми бровями, одинаково смуглая кожа и черные волосы.
Уже лет пять или около того и бороды их были одинаково густыми. Но время еще не избороздило лицо Абиварда морщинами, столь густо покрывавшими лицо отца и придававшими его чертам определенность и завершенность.
Складки на его щеках свидетельствовали о пережитых радостях и печалях, морщины на челе говорили о мудрости. Рядом с отцом Абивард казался себе необжитым домом.
Но одну борозду на лице Годарса проложили не годы — шрам, пересекавший левую щеку, оставил шамшир разбойника-хамора. Сам шрам скрывала густая борода, но, подобно ганату, чье русло обозначалось на поверхности полоской зелени, он напоминал о себе полоской яркой седины. Абивард завидовал и этой отметине.
— Так кого ты благословлял? — спросил Годарс.
— Никого, отец, — ответил Абивард. — Просто подумал о Четырех, вот и осенил себя их знамением.
— Умница, умница. — У отца была привычка повторять слова. Барзоя, мать Абиварда, и другие жены дихгана постоян
