Теккерей Уильям Мейкпис - Сверчок За Очагом
Уильям Мейкпис Теккерей
Сверчок за очагом
Сочинение Чарльза Диккенса
Пройдясь вчера по улицам Лондона - а день вчера выдался на редкость
ясный и звонкий, - нельзя было не заметить, какое веселое оживление царит в
городе, как радостно улыбаются порозовевшие от мороза лица в мглистом
солнечном свете, как сияют мордочки школьников, приехавших домой на
каникулы, и не отметить многих иных приятных рождественских признаков.
Мясные лавки ласкают взор изобилием: гуси и индейки поразительной тучности,
грандиозные, прямо-таки бутафорские куски говяжьих туш развешаны в этих
гостеприимных заведениях под целыми кустами омелы; глядя на них, невольно
задаешь себе вопрос, почему и птица и мясо на Рождество бывают жирнее, чем в
любое другое время года? Магазин Фортнума и Мэсона на Пикадилли всегда
поразительно живописен, всегда полон самых соблазнительных лакомств со всех
концов света. Вчера же это был просто сказочный дворец, царство шоколадных
конфет, марципанов и леденцов. Очень, очень многие мальчики и девочки завтра
утром будут больны, если сегодня будет съедена хотя бы половина всех
сластей, проданных вчера.
Сегодня, в разгар праздничного веселья, не хочется думать о том, что
оно неминуемо кончится и жизнь снова войдет в строгие берега повседневности:
конфеты будут съедены, гуси съежатся до обычных размеров, огромные филе
обратятся в обычного размера отбивные, заботы и счета за квартиру затуманят
лица отцов, а розовые мордашки школьников, наслаждающихся каникулярной
свободой, станут все чаще заволакиваться дымкой задумчивости по мере
приближения рокового дня, когда они должны будут вернуться в стены Березовой
Академии, где досточтимый мистер Роззги и его соратники ожидают своих
"молодых друзей".
Но не только мясники и кондитеры лезут вон из кожи, чтобы порадовать
публику по случаю праздника; театры дружно ставят рождественские пантомимы,
витрины книжных магазинов сверкают золотом красочных детских книжек; а более
утонченные гурманы предпочитают даже шоколадному раю Фортнума и Мэсона столы
книгопродавца мистера Никиссона на Риджент-стрит, пестрящие сотнями
великолепно переплетенных и великолепно иллюстрированных новых
рождественских книг; Питер Парли и Феликс Саммерли, Поэмы и картинки, Клуб
гравюры, Розовый персидский сад, баронесса Калабрелла - чего только здесь
нет, рождественское угощение на любой вкус.
Но вот уже три года, как монополия в этой области принадлежит мистеру
Диккенсу. Он признан главным рождественским литературным церемониймейстером.
Он глубже всех проник в истинный дух этого праздника, исполненного
доброжелательности и веселья, а также светлой грусти. "Сверчок за очагом"
вышел меньше недели тому назад, и уже разошелся в тысячах экземпляров. Его
обсуждают повсюду. Что за чудный парень Пирибингл! Что за находка мисс
Слоубой (она не уступает даже самой Маркизе). Какая прелесть Крошка! И так
далее. Во вторник автор этих строк увидел в Сити мальчишку-разносчика из
книжного магазина, сумка которого была полна "Сверчков" и который стоял как
вкопанный подле здания Королевской биржи и читал одного из них прямо на
улице. В тот же день за обедом обнаружилось, что все сидящие за столом уже
прочли "Сверчка"; все только о нем и толковали, и даже сам священник,
произнесший застольную молитву, признался, что все утро лил над ним слезы.
Он не мог сказать - почему, не мог указать на какое-нибудь особенно
трогательное место, но вся книга в целом заставила его расчувствоваться.
Нет смысла пересказыв
