Теккерей Уильям Мейкпис - Ярмарка Тщеславия
Уильям Мейкпис Теккерей
Ярмарка тщеславия
Роман без героя
Перед занавесом
Чувство глубокой грусти охватывает Кукольника, когда он сидит на
подмостках и смотрит на Ярмарку, гомонящую вокруг. Здесь едят и пьют без
всякой меры, влюбляются и изменяют, кто плачет, а кто радуется; здесь курят,
плутуют, дерутся и пляшут под пиликанье скрипки; здесь шатаются буяны и
забияка, повесы подмигивают проходящим, женщинам, жулье шныряет по карманам,
полицейские глядят в оба, шарлатаны (не мы, а другие, - чума их задави)
бойко зазывают публику; деревенские олухи таращатся, на мишурные наряды
танцовщиц и на жалких, густо нарумяненных старикашек-клоунов, между тем как
ловкие воришки, подкравшись сзади, очищают карманы зевак. Да, вот она,
Ярмарка Тщеславия; место нельзя сказать чтобы, назидательное, да ж не
слишком небелое, несмотря на царящий вокруг шум и гам. А посмотрите вы на
лица комедиантов и шутов, когда они не заняты делам и Том-дурак, смыв со щек
краску, садится полдничать со своей женой и маленьким глупышкой Джеком,
укрывшись, за серой холстиной. Но скоро занавес поднимут, и вот уже Том
опять кувыркается через голову и орет во всю глотку: "Наше вам почтение!"
Человек, склонный к раздумью, случись ему бродить по такому гульбищу,
не будет, я полагаю, чересчур удручен ни своим, ни чужим весельем.
Какой-нибудь смешной или трогательный эпизод, быть может, умилит его или
позабавит: румяный мальчуган, заглядевшийся на лоток с пряниками;
хорошенькая плутовка, краснеющая от любезностей своего кавалера, который
выбирает ей ярмарочный подарок; или Том-дурак - прикорнувший позади фургона
бедняга сосет обглоданную кость в кругу своей семьи, которая кормится его
скоморошеством. Но все же общее впечатление скорее грустное, чем веселое. И,
вернувшись домой, вы садитесь, все еще погруженный в глубокие думы, не
чуждые сострадания к человеку, и беретесь за книгу или за прерванное дело.
Вот и вся мораль, какую я хотел бы предпослать своему рассказу о
Ярмарке Тщеславия. Многие самого дурного мнения о ярмарках и сторонятся их
со своими чадами и домочадцами; быть может, они и правы. Но люди другого
склада, обладающие умом ленивым, снисходительным или насмешливым, пожалуй,
согласятся заглянуть к нам на полчаса и посмотреть на представление. Здесь
они увидят зрелища самые разнообразные: кровопролитные сражения,
величественные и пышные карусели, сцены из великосветской жизни, а также из
жизни очень скромных людей, любовные эпизоды для чувствительных сердец, а
также комические, в легком жанре, - и все это обставлено подходящими
декорациями и щедро иллюминовано свечами за счет самого автора.
Что еще может сказать Кукольник? Разве лишь упомянуть о
благосклонности, с какой представление было принято во всех главнейших
английских городах, где оно побывало и где о нем весьма благоприятно
отзывались уважаемые представители печати, а также местная знать и
дворянство. Он гордится тем, что его марионетки доставили удовольствие
самому лучшему обществу нашего государства. Знаменитая кукла Бекки проявила
необычайную гибкость в суставах и оказалась весьма проворной на проволоке;
кукла Эмилия, хоть и снискавшая куда более ограниченный круг поклонников,
все же отделана художником и разодета с величайшим старанием; фигура
Доббина, пусть и неуклюжая с виду, пляшет преестественно и презабавно;
многим понравился танец мальчиков. А вот, обратите внимание на богато
разодетую фигуру Нечестивого Вельможи, на которую мы не пожалели никаких
издерж
