Твен Марк - Мои Часы
Марк Твен
МОИ ЧАСЫ
(Поучительный рассказик)
Мои прекрасные новые часы полтора года шли не отставая и не спеша. Они ни
разу не останавливались и не портились за все это время. Я начал считать их
величайшим авторитетом по части указания времени и рассматривал их
анатомическое строение и конституцию как несокрушимые. Но в конце концов я
как-то забыл завести их на ночь. Я очень расстроился, так как всеми признано,
что это плохая примета. Но скоро я успокоился снова, поставил часы наугад и
постарался отогнать от себя всякие дурные предчувствия.
На другой день я зашел в лучший часовой магазин, чтобы мне поставили часы
по точному времени, и сам глава фирмы взял их у меня из рук и приступил к
осмотру. После небольшой паузы он сказал: "Часы опаздывают на четыре минуты -
надо передвинуть регулятор". Я хотел было остановить его, сказать, что часы до
сих пор шли очень правильно. Так нет же, этот капустный кочан не желал ничего
слушать, он видел только одно - что мои часы опаздывают на четыре минуты и,
следовательно, надо передвинуть регулятор; и вот, пока я в тревоге плясал
вокруг него, умоляя не трогать мои часы, он невозмутимо и безжалостно совершил
это черное дело. Мои часы начали спешить. С каждым днем они все больше и
больше уходили вперед. Через неделю они спешили как в лихорадке, и пульс у них
доходил до ста пятидесяти в тени. Через два месяца они оставили далеко позади
все другие часы в городе и дней на тринадцать с лишним опередили календарь.
Октябрьский листопад еще крутился в воздухе, а они уже радовались ноябрьскому
снегу. Они торопили со взносом денег за квартиру, с уплатой по счетам; и это
было так разорительно, что я под конец не выдержал и отнес их к часовщику. Он
спросил, были ли часы когда-нибудь в починке. Я сказал, что нет, до сих пор не
было никакой нужды чинить их. Глаза его сверкнули свирепой радостью, он
набросился на часы, стремительно раскрыл их, ввинтил себе в глаз стаканчик
из-под игральных костей и начал разглядывать механизм. Он сказал, что
отрегулировать их мало, их надо, кроме того, почистить и смазать, и велел мне
прийти через неделю. После чистки, смазки и всего прочего мои часы стали
ходить так медленно, что их тиканье напоминало похоронный звон. Я начал
опаздывать на поезда, пропускать деловые свидания, приходить не вовремя к
обеду; три дня отсрочки мои часы растянули на четыре, и мои векселя были
опротестованы. Я незаметно отстал от времени и очутился на прошлой неделе.
Вскоре я понял, что один-одинешенек болтаюсь где-то посредине позапрошлой
недели, а весь мир скрылся из виду далеко впереди. Я уже поймал себя на том,
что в грудь мою закралось какое-то смутное влечение, нечто вроде товарищеских
чувств к мумии фараона в музее, и что мне хочется поболтать с этим фараоном,
посплетничать на злободневные темы. Я опять пошел к часовщику. Он разобрал
весь механизм у меня на глазах и сообщил, что корпус "вспучило" Он сказал, что
в три дня берется их исправить. После этого часы в среднем работали довольно
прилично но только, если можно так выразиться, в конечном итоге. Полсуток они
спешили изо всех сил и так кашляли, чихали, лаяли и фыркали, что я не слышал
собственного голоса; и пока этот шум не прекращался ни одни часы в Америке не
могли за ними угнаться. Зато вторую половину суток они шли все медленнее и
медленнее, и все часы, которые были ими оставлены позади теперь догоняли их, И
к концу суток они подходили к судейской трибуне как раз вовремя, так что, в
общем, все был
