Твен Марк - Мое Кровавое Злодеяние
Марк Твен
МОЕ КРОВАВОЕ ЗЛОДЕЯНИЕ
Другой мистификацией, о которой я уже упоминал, была моя блестящая сатира
на плутовской финансовый прием - "стряпню дивидендов", - к которому одно время
позорно часто прибегали на Тихоокеанском побережье. В простоте души я тогда
еще раз вообразил, что пришел мой час потрудиться исправления нравов ради, С
этой высоконравственной целью я сочинил сатиру "Ужасное злодеяние в
Эмпайр-Сити". В то время сан-францисские газеты подняли шумиху вокруг
мошенничества в Дейнском акционерном обществе серебряных копей, правление
которого объявило "состряпанный", или фальшивый, дивиденд, чтобы поднять курс
своих акций и, распродав их по приличной цене, благополучно выбраться из-под
обломков рухнувшего концерна. Обливая грязью Дейнское акционерное общество,
эти газеты в то же самое время убеждали публику избавиться от всех своих
серебряных акций и приобрести устойчивые и надежные акции сан-францисских
предприятий, таких, как, например, Акционерное общество водоснабжения
Спринг-Вэлли. Но вдруг в самый разгар этой возни выяснилось, что общество
Спринг-Вэлли тоже состряпало дивиденд! И вот я, хитро прельщая публику
приманкой вымышленного "кровавого злодеяния", готовился обрушиться на нее с
язвительной сатирой на всю эту грязную финансовую кухню. Рассказ о
воображаемом кровопролитии занимал с полстолбца; в нем шла речь о том, как
один местный житель убил жену и девятерых детей, а потом покончил с собой. В
конце же я не без коварства сообщал, что внезапное помешательство - причина
этой леденящей душу резни - было вызвано тем, что мой герой поддался уговорам
калифорнийских газет, продал свои надежные и прибыльные нев адские серебряные
акции и, как раз перед тем, как лопнуть обществу Спринг-Вэлли о его
мошенническими раздутыми дивидендами, вложил туда все свои деньги и потерял
все до последнего цента.
О, это была очень, очень ядовитая сатира, чрезвычайно тонко задуманная. Но
я так старательно и добросовестно живописал ужасающие детали, что публика
алчно пожирала только эти подробности, совершенно не обращая внимания на то,
что все это явно противоречило всем известным фактам: не было человека в нашей
округе, который бы не знал, что этот так называемый убийца - холостяк, а стало
быть, никак не мог убить жену и девятерых детей; он убил их "в своем роскошном
мраморном особняке, стоявшем на опушке огромного соснового бора между
Эмпайр-Сити и поселком Ника Голландца", - но даже маринованные устрицы,
которых нам подавали к столу, и те знали, что на всей территории Невады не
было ни одного "мраморного особняка", а также, что на пятнадцать миль вокруг
Эмпайр-Сити и поселка Ника Голландца не было не только "огромного соснового
бора", но даже не росло ни единого деревца; и, наконец, всем было доподлинно
известно, что Эмпайр-Сити и поселок Ника Голландца -- одно и то же место, где
находится всего шесть домов, и следовательно, между ними не могло быть
никакого бора; и сверх всех этих явных нелепостей я еще утверждал, будто,
нанеся себе такую рану, от которой, как это мог понять любой читатель,
мгновенно издох бы даже слон, этот демонический убийца вскочил на коня и
проскакал целых четыре мили, потрясая еще теплым скальпом своей супруги, и в
таком виде с триумфом въехал в Карсон-Сити, где испустил дух у дверей самого
большого трактира, на зависть всем восхищенным очевидцам.
Никогда в жизни я не видел такой сенсации, какую вызвала эта маленькая
сатира! О ней говорил весь город, о ней говорила вся
