Твен Марк - Мак-Вильямсы И Круп
Марк Твен
МАК-ВИЛЬЯМСЫ И КРУП
(Рассказано автору мистером Мак-Вильямсом,
симпатичным джентльменом из Нью-Йорка,
с которым автор случайно познакомился в дороге)
- Ну-с, так вот, чтобы вернуться к нашему разговору... - я отклонился в
сторону, рассказывая вам, как в нашем городе свирепствовала эта ужасная и
неизлечимая болезнь круп и как все матери сходили с ума от страха, - я как-то
обратил внимание миссис Мак-Вильямс на маленькую Пенелопу и сказал:
- Милочка, на твоем месте я бы не позволил ребенку жевать сосновую щепку.
- Милый, ведь это же не вредно, - возразила она, в то же время собираясь
отнять у ребенка-щепку, так как женщины не могут оставить без возражения даже
самое разумное замечание; я хочу сказать: замужние женщины.
Я ответил:
- Дорогая, всем известно, что сосна является наименее питательным из всех
сортов дерева, какие может жевать ребенок.
Рука моей жены, уже протянутая к щепке, остановилась на полдороге и опять
легла на колени. Миссис Мак-Вильямс сдержалась (это было заметно) и сказала:
- Милый, ты же сам знаешь, отлично знаешь: все доктора как один говорят,
что сосновая смола очень полезна при почках и слабом позвоночнике.
- Ах, тогда я просто не понял, в чем дело. Я не знал, что у девочки почки
не в порядке и слабый позвоночник и что наш домашний врач посоветовал...
- А кто сказал, что у девочки не в порядке почки и позвоночник?
- Дорогая, ты сама мне подала эту мысль.
- Ничего подобного! Никогда я этой мысли не подавала!
- Ну что ты, милая! И двух минут не прошло, как ты сказала...
- Ничего я не говорила! Да все равно, если даже и сказала! Девочке
нисколько не повредит, если она будет жевать сосновую щепку, ты это отлично
знаешь. И она будет жевать сколько захочет. Да, будет!
- Ни слова больше, дорогая. Ты меня убедила, и я сегодня же поеду и закажу
два-три воза самых лучших сосновых дров. Чтобы мой ребенок в чем-нибудь
нуждался, когда я...
- Ах, ступай, ради бога, в свою контору и оставь меня в покое. Тебе просто
слова нельзя сказать, как ты уже подхватил и пошел, и пошел, и в конце концов
сам не знаешь, о чем споришь и что говоришь.
- Очень хорошо, пусть будет по-твоему. Но я не вижу логики в твоем
последнем замечании, оно...
Я не успел еще договорить, как миссис Мак-Вильямс демонстративно поднялась
с места и вышла, уводя с собою ребенка. Когда я вернулся домой к обеду, она
встретила меня белая, как полотно.
- Мортимер, еще один случай! Заболел Джорджи Гордон.
- Круп?
- Круп!
- Есть еще надежда на спасение?
- Никакой надежды. О, что теперь с нами будет! Скоро нянька привела нашу
Пенелопу попрощаться на ночь и, как всегда, прочитать молитву, стоя на коленях
рядом с матерью.
Не дочитав и до половины, девочка вдруг слегка закашлялась. Моя жена
вздрогнула, словно пораженная насмерть. Но тут же оправилась и проявила ту
кипучую энергию, какую обыкновенно внушает неминуемая опасность.
Она велела перенести кроватку ребенка из детской в нашу спальню и сама
пошла проверить, как выполняют ее приказание. Меня она, конечно, тоже взяла с
собой. Все было устроено в два счета. Для няньки поставили раскладную кровать
в туалетной. Но тут миссис Мак-Вильямс сказала, что теперь мы будем слишком
далеко от второго ребенка: а вдруг и у него появятся ночью симптомы? И она
опять вся побелела, бедняжка.
Тогда мы водворили кроватку и няньку обратно в детскую и поставили кровать
для себя в соседней комнате.
Однако миссис Мак-Вильямс довольно скоро высказала новое предположение: а
что, ес
