Теккерей Уильям Мейкпис - Кэтрин
Уильям Мейкпис Теккерей
Кэтрин
ГЛАВА I,
представляющая читателю главных действующих лиц этой повести
В ту славную историческую эпоху, когда канул наконец в небытие
семнадцатый век (с его распрями, цареубийствами, реставрациями,
перереставрациями, расцветом драм, комедий и проповедей, реформатством,
республиканством, оливер-кромвелизмом, стюартизмом и оранжизмом) и на смену
ему пришел здоровяк - восемнадцатый; когда мистер Исаак Ньютон обучал
студентов в колледже Святой Троицы, а мистер Джозеф Аддисон служил в
апелляционном суде; когда гений-покровитель Франции отыграл все свои лучшие
карты и теперь уже начали ходить с козырей его противники; когда в Испании
было два короля, поочередно друг от друга улепетывавшие; когда у английской
королевы состояли в министрах такие плуты, каких не видывал мир - даже в
наше время подобных не сыщешь, - а об одном из ее генералов и поныне не
решен спор, кто он был, гнуснейший ли скряга или величайший герой; когда
миссис Мэшем еще не утерла нос герцогине Мальборо; когда за самый невинный
политический памфлет сочинителю отрезали уши; когда в моду только что
начинали входить пудреные парики со множеством буклей, а Людовик Великий,
надевавший такой парик еще в постели, до того, как явиться придворным, с
каждым днем казался им все более постаревшим, осунувшимся и хмурым...
В год, иначе говоря, одна тысяча семьсот пятый, в славное царствование
королевы Анны, жили некоторые личности и произошли некоторые события, коим,
поскольку они вполне в духе господствующих ныне вкусов и пристрастий;
поскольку отчасти они уже описаны в "Ньюгетском календаре" и поскольку (как
будет видно из дальнейшего) они неотразимо вульгарны, обольстительно
пакостны и в то же время увлекательны и трогательны, - ничто не мешает стать
предметом нашего повествования.
И хотя нам могут возразить, - и не без оснований, - что неотразимо
вульгарные и обольстительно пакостные личности уже не раз находили себе
место в сочинениях выдающихся писателей нашего времени (чья слава,
бесспорно, переживет их самих); хотя, чтобы пойти по стопам бессмертного
Феджина, нужно обладать шагом гения, а заимствовать что-либо от покойного,
но вечно живого Терпина, знаменитого Джека Шеппарда, или нерожденного Дюваля
- дело почти невозможное, и притом это было бы не только дерзостью, но и
явным признаком неуважения к восьмой заповеди; хотя могут сказать, что, с
одной стороны, лишь самоуверенный выскочка взялся бы писать на тему, уже
разработанную авторами, пользующимися прочной и заслуженной известностью;
что, с другой стороны, эта тема разработана ими с такой полнотой, что больше
тут и сказать нечего; что, с третьей стороны (если для вящей убедительности
взглянуть на дело больше, чем с двух сторон), публика уже довольно наслышана
о ворах, убийцах, мошенниках и о Ньюгете как таковом - настолько, что сыта
по горло, - мы все же, с риском услышать все эти возражения, неопровержимые
по своей сути, намерены извлечь еще несколько страничек из судебной хроники,
дать читателю испить еще один освежающий глоток из "Каменного Кувшина"
{Таково, как вам, сударыня, должно быть известно, деликатное название
Ньюгетской королевской тюрьмы.} мы еще послушаем тихие речи Джека Кетча,
подпрыгивая в седле на ухабах Оксфордской дороги, и вместе с ним обовьемся
вокруг шеи его пациента в конце нашей - и его - истории. Честно
предупреждаем читателя, что готовимся пощекотать его нервы сценами
злодейств, насилий и страданий, подобных которым не на
