Теккерей Уильям Мейкпис - Диккенс Во Франции
Уильям Мейкпис Теккерей
Диккенс во Франции
Увидев на стенах домов громадную афишу, возвещавшую о том, что в театре
"Амбигю-Комик", на Больших Бульварах пойдет "Николас Никльби, или Лондонские
воры", и, прочитав в "Журналь де Деба" чрезвычайно суровую, можно сказать,
даже свирепую критику на вышеозначенную драму и ее предполагаемого автора,
бедного мсье Диккенса, я рассудил за благо выложить пятьдесят су на
приобретение места в креслах, дабы удостовериться собственными глазами в
достоинствах и недостатках сей пьесы.
Кто может забыть (я не говорю о тех, кто не видел этой драмы в Англии и
потому не имеет о ней никакого представления), - кто может забыть
трогательную игру миссис Кили в роли Смайка в театре "Адельфи", кто может
забыть несокрушимое добродушие мистера Уилкинсона в роли злодея Сквирса?
Верный своей натуре, он был так вкрадчив, лукав и слащаво сердечен, что
каждый из его питомцев, должно быть, считал для себя просто удовольствием
быть высеченным его рукой. А что за прелесть был Йетс в столь родственной
ему роли Манталини! Может ли Франция, - подумал я, - произвести на свет
фата, подобного Йетсу? Найдется ли в театре на парижских Больших Бульварах
актер, который в роли Манталини мог бы создать такое же непревзойденное
воплощение вульгарности н апломба, столь близкое к жизни? Нет, еще никогда
никто не выкладывал свои два с половиной франка с такой готовностью, как ваш
покорный слуга!
После Китая Франция - самая невежественная страна во всем
цивилизованном мире, - думал я, - в то время как театр заполнялся публикой,
а музыканты один за другим занимали свои места. Тщеславие этих людей не
знает границ, они мнят себя выше всех народов Европы, и хотя они вторгались
в Испанию, Италию, Россию, Германию, ни один из десяти тысяч этих
завоевателей не в состоянии попросить хлеба на языке завоеванных ими стран.
Но какова сила гения! С течением времени он побеждает все, даже невежество и
тщеславие французов! Слава Николаса Никльби пересекла Ла-Манш, преодолев все
препятствия. И вот я опять увижу честного Джона Брауди и коварного Ральфа
Никльби, увижу честность и коварство на французский лад. Встретимся ли мы с
семейством Кенуигсов и с их бесподобным дядюшкой, сборщиком платы за
пользование водопроводом, мистером Лиливиком, и сочетается ли он законным
браком с Джулианой Питоукер в портсмутской церкви? И, самое главное, что
скажет по этому поводу миссис Никльби, несравненная миссис Никльби, о
которой мир так бы ничего и не узнал, если бы Боз не открыл и не вывел на
свет божий эту замечательную фигуру, которую, кстати сказать, каждый из нас
имеет в лоне своей семьи? Есть ли госпожа или, вернее, госпожи Никльби во
Франции? Сейчас мы это узнаем, как только поднимется занавес. Но что это?
Оркестр заиграл увертюру.
Раздаются три глухих удара, от которых замирает сердце. Это суфлер
подает сигнал. Огромный, ярко раскрашенный занавес медленно плывет вверх.
Это минута жуткого и сладостного ожидания. Что будет дальше? Сначала не
видно ничего, кроме множества ног. Постепенно открываются взору и обладатели
этих конечностей, застывшие в такой неподвижности, как будто они простояли
здесь тысячу лет. Потом открывается вся сцена, до самых облаков, чары
рассеиваются, и расколдованные персонажи начинают
Действие первое
Перед нами школьный двор с высокой железной решеткой впереди и весьма
картинным лесистым фоном позади. Если вы умеете читать по-французски, то из
огромной вывески над воротами вы узнаете, что это ш
